17.02.2015
В начале сентября фракция Либерально-демократической партии Германии в Бундестаге приняла программный документ, согласно которому предлагается объявить до конца 2007 года мораторий на дальнейший прием так называемых поздних переселенцев — немцев из стран СНГ. Согласно проекту, подготовленному внутриполитическим спикером фракции доктором Максом Штадлером, все деньги, выделяемые в данный момент на прием поздних переселенцев, должны быть перенаправлены на интеграцию уже находящихся в стране «новых немцев» и членов их семей. Напомним, что в данный момент общее количество поздних переселенцев и членов их семей достигло в ФРГ 4 млн. человек. По сведениям немецких посольств, сейчас только в России и Казахстане разрешения на переселение в Германию ожидают еще около 1 млн. человек. Естественно, подобные идеи не могли не вызвать, мягко говоря, недоумения в среде тех переселенцев, чьим родным и близким предлагается «обождать в прихожей» лучших времен для репатриации. Возмущенные подобными идеями читатели спрашивают: насколько реальна возможность остановки приема переселенцев и каких еще «сюрпризов» в этой области можно ждать от берлинских депутатов?
Скандальный «проект Штадлера» на страницах «Русская Германия» прокомментировал человек, прекрасно знающий проблемы «русских» немцев в Германии, — доктор Инго Вольф, руководитель депутатской фракции Свободной либерально-демократической партии Германии в Ландтаге земли Северный Рейн-Вестфалия.
— Доктор Вольф, как вы оцениваете предложения Макса Штадлера остановить на три года приток немцев из стран СНГ? — Я полагаю, документ, о котором идет речь, был составлен как проект, при этом он содержит целый ряд неточностей. Насколько мне известно, он приводит неверное количество ожидающих разрешения на въезд в ФРГ: вместо 2-3 млн. человек речь должна идти где-то о миллионе. Кроме того, предложение остановить в течение трех лет въезд российских немцев в Германию путем изменения Конституции я не считаю правильным. И так квоты на въезд составляют, если не ошибаюсь, 50.000 человек в год — при таком темпе миллион переселенцев сможет въехать в страну только за 20 лет. Уж скорее следовало бы попробовать каким-либо образом сократить этот срок.- Но возможно ли это? — Не следует забывать о возможностях каждой отдельной федеральной земли для приема новых граждан страны. Тем не менее, если внимательно над этой идеей подумать, кое-какие перспективы могут появиться. — Вы сейчас очень верно выразились: «новые граждане страны». У многих российских немцев в Германии складывается впечатление, что их здесь не отличают от эмигрантов-иностранцев. Последний законопроект об иммиграции содержит кое-какие положения, касающиеся аусзидлеров — а ведь они не иностранцы, у них немецкое гражданство… — Прежде всего хочу подчеркнуть: лично я никогда этих вещей не путал. Да, долгие годы многие граждане Германии не отличали российских немцев от эмигрантов. Но я в качестве руководителя районной администрации всегда старался поправить это положение здесь. К сожалению, эти неточности я нахожу также и в «документе Штадлера». Впрочем, с вашей помощью я надеюсь устранить это недоразумение. Также и закон об иммиграции, запланированный со стороны партии СДПГ и Партии зеленых, должен учесть эту проблему. Что же касается упомянутого законопроекта — как вы знаете, его предложило «красно-зеленое» правительство. Либералы против его принятия, правда, по несколько иным причинам, чем те, о которых говорите вы. Однако в данном вопросе нам по пути, не правда ли? Кроме того, приведенные вами аргументы дают возможность и нам присоединиться к ним и переадресовать критику автору законопроекта — федеральному министру внутренних дел Отто Шили. — Значит ли это, что СвДП может поддержать требования землячества вернуться к старому порядку приема переселенцев из СНГ? — Вы считаете, что изменить закон так легко? Полагаю, это потребует значительно больше времени, чем вы себе представляете. Кроме того, либералы поддерживают, скажем, введение языкового теста. Я и сам считаю это правило необходимым! И поймите меня верно: в данном случае речь не идет о желании создать еще пару административных рогаток на пути российских немцев в Германию. Люди, получающие гражданство ФРГ, должны уметь объясниться на немецком языке, и достаточно сносно. Иначе самим же переселенцам не избежать впоследствии сильнейшего культурного шока, отчуждения, образования замкнутых сообществ и как следствие — усиления противоречий между прибывшими и коренными немцами. Язык — ключ ко всему. Но, к сожалению, в последние годы все меньше людей, считающих себя российскими немцами, приезжают в Германию, зная язык.- Тому есть множество причин… — И они мне известны. Однако согласитесь — с момента распада СССР прошло уже почти 15 лет. И вы не можете сказать мне, что немцам в России или, например, в Казахстане по-прежнему запрещают изучать их родной язык. Или запрещают? — Насколько мне известно, нет. Однако ведь далеко не все курсы по изучению немецкого в странах СНГ признаются германскими ведомствами. А число языковых курсов, финансируемых правительством ФРГ, в последние годы резко сократилось. Получить место в Институте Гете — вещь почти невозможная. — Вот мы потихоньку и начинаем подбираться к темам, о которых можно дискутировать. Знаете, есть такая проверенная юридическая истина: если стороны начинают спорить о деталях — значит, конфликт, скорее всего, будет завершен мирно. Вы правы — это замкнутый круг. Выучить немецкий язык в странах СНГ на требуемом немецкими органами уровне трудно, потому что на учителей, которых признает Германия, не хватает денег, а без сдачи экзамена в Германию не попасть. Однако с ходу можно представить себе, к примеру, такую схему: официальные немецкие органы устанавливают определенный уровень требований к курсам немецкого языка в СНГ и предлагают им пройти что-то вроде лицензирования. Полагаю, школы, а также частные фирмы захотят передать эти знания. Я считаю, что необязательно отправлять в стран
ы СНГ немца, если на месте есть учитель, который может преподавать немецкий язык на должном уровне. Таким образом, можно было бы, во-первых, повысить шансы на успех для тех, кому нужно сдать языковой тест в немецком посольстве, а во-вторых, сэкономить средства на поддерживание обучающих центров в странах СНГ и, может быть, даже курсов немецкого языка в Германии — если лицензионный порог будет достаточно высок. Этим примером я лишь хотел продемонстрировать, что если мы соберемся вместе и всерьез подумаем над решением некоторых специфических проблем переселенцев, то у нас вполне может получиться что-то толковое. При этом вот еще что важно: интеграция не является односторонним процессом. Интеграция, врастание в новое общество, не проходит по указке больших начальников из правительства или администраторов на местах. Известно, что многие вновь прибывшие, буквально «оглушенные» новыми для них условиями жизни и новыми общественными порядками, замыкаются в себе, держатся исключительно своего круга и образуют закрытые сообщества, стараясь создать привычный для себя микроклимат. А нужно найти в себе смелость «идти в Германию», общаться с новыми согражданами, врастать в немецкое общество, а не создавать «постсоветское» на новом месте. Здешний образ жизни сильно отличается от того, который принят в странах бывшего СССР. Но к нему следует приспособиться тем, кто по праву считают себя немцами в Германии. Ведь не изменится же этот образ жизни оттого, что малая часть переселенцев не желает к нему приспособиться. Уж, скорее, эта малая часть будет невольно подвержена реакции отторжения. Следует помнить и другое: дети переселенцев, растущие здесь, так или иначе воспринимают уже новые правила, а это приводит к гораздо более острому, чем обычно, конфликту поколений в семьях, где родители пытаются строить жизнь по-старому. В общем, переезд в Германию — шаг, быть может, гораздо более сложный, чем многие предполагали. Однако я обращаюсь ко вновь прибывшим: вам хватило решимости приехать сюда? Так проявите ту же решимость и постарайтесь стать здесь своими! Уверяю, тогда многие проблемы исчезнут сами собой. — Звучит, конечно, здорово, но мне кажется, вы забываете другую сторону этого процесса: существует, как вы верно заметили, еще и «реакция отторжения» в среде коренных немцев, причем она не обязательно обусловлена поведением «новеньких», а скорее обычной консервативностью с примесью ксенофобии. Не мне вам рассказывать, как это проявляется: избитые штампы о «русской мафии», о «повальном алкоголизме и наркомании», о «подавляющем большинстве социальщиков». Эти клише озвучиваются даже политиками на самом высоком уровне. Это как-то не очень совмещается с вашим призывом «идти в народ». Или я ошибаюсь? — Я полагаю, что это такое же преувеличение, как и разговоры о «повальном алкоголизме» и «толпах социальщиков». Тем не менее это показывает, что противоречия велики и преодолевать их надо, пока это еще возможно. В конце концов, нам жить друг с другом бок о бок, и все мы — граждане одной страны. — Если уж говорить о молодежи, то есть еще одна важная тема для разговора: многие молодые аусзидлеры были весьма обижены законом о «зеленых картах». В самом деле, ведь коли существует столь острая нехватка специалистов, что их приходится приглашать из-за границы, то почему бы не предложить эти места «русским» немцам? Многие из них приехали, имея высшее образование, многие получили его в Германии. А те самые рабочие места, на которые правительство готово приглашать специалистов из Индии и Китая, частенько остаются для них недоступными. — Я вижу причину этого именно в путанице, которая царит в головах множества коренных немцев и некоторых официальных лиц, когда речь идет о переселенцах. Когда такой человек приходит устраиваться на работу, он воспринимается как «русский», то есть как иностранец. Однако паспорт у него немецкий, а это значит, что закон о «зеленых картах» на него не распространяется. Но поскольку пришедший — «русский», то, видимо, ему все же требуется «зеленая карта» для устройства на работу… Чем ломать над всем этим голову, русский к нему пришел или немец, работодатель предпочитает продолжить поиски за границей… — Но вернемся к первоначальной теме нашего разговора: скажите, вы также полагаете, что те, кто ждут разрешения на въезд в ФРГ, должны были выехать гораздо раньше? — Со времени распада СССР прошло почти 15 лет. При этом Германия достигла предела ее интеграционного потенциала, и, конечно, я задаю себе вопрос: по каким причинам еще не все ро
ссийские немцы, имеющие для этого возможность, подали заявления на выезд? — Постараюсь ответить, хотя причин гораздо больше, чем я могу перечислить. Во-первых, до сих пор существует множество препятствий для выезда немцев: эти препятствия не носят, как это было во времена СССР, административный характер — скорее, их природа экономическая и бытовая. Тем не менее они столь же сложны для преодоления. Во-вторых, немецкое государство в последние годы сделало все, чтобы усложнить въезд переселенцев в Германию, — взять хотя бы уже упомянутую сегодня проблему языковых курсов. В-третьих, родина географическая — все равно родина, так же, как и историческая. И покинуть ее — далеко не так уж просто… Нет, я и в самом деле не смогу перечислить вам все причины. — Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Согласен. Аргумент снимается.
Вполне серьезно заявляю вам и вашим читателям, что готов вести политический диалог с немцами из стран бывшего СССР и готов совместно решать политические проблемы. Было бы очень неплохо сделать этот диалог постоянным, а не встречаться изредка по «горящим» поводам, подобным сегодняшнему. Я знаю, до сих пор переселенцы в большинстве своем держались ХДС/ХСС. Однако времена Гельмута Коля прошли, а современный консервативный блок далеко не так дружелюбно настроен по отношению к русскоязычным, как это было раньше. Не стану говорить о правящей коалиции — их проект закона об иммиграции говорит сам за себя. Мы же открыты для предложений. Давайте сделаем шаг навстречу друг другу — в конце концов, когда-нибудь надо начинать, а времени, увы, потеряно слишком много, чтобы продолжать бездействие.
//
